Кровь брызгала во все стороны, окрашивая стены и пол в темно-красный цвет. Крики боли и ужаса наполнили воздух, но Вэй не обращал на них внимания. Он был, словно демон убийства, что выбрался из самой преисподней. Неостановимый и беспощадный.

Когда последний враг пал, Вэй стоял посреди моря крови и трупов. Его одежда была пропитана кровью, лицо забрызгано красными каплями. Но его глаза… его глаза были пусты и безжизненны.

Медленно, словно во сне, он подошел к телам своей жены и сына. Опустившись на колени, он обнял их, прижимая к себе. И только тогда слезы наконец хлынули из его глаз.

— Цин Мэй… Лин… — шептал он, качаясь из стороны в сторону. — Простите меня… Я не смог защитить вас…

Вокруг него начали сгущаться тени. Они, словно живые существа, ползли по полу, стенам, потолку, окружая Вэя плотным коконом тьмы.

Вэй не понимал, что происходит. Его разум был затуманен горем и болью утраты. Он полностью поддался этой иллюзии, не в силах осознать, что все это — лишь творение техники Ибахи То. Рана в его сердце была слишком глубока, чтобы он мог увидеть правду.

С того дня прошло множество веков, но Вэй так и не забыл этого. Он никогда не подпускал к себе никого. Всегда был один, закрывшись от мира стеной цинизма и отчуждения. Единственным исключением стал Джин, которого он взял в ученики. Но сейчас Джин был очень далеко, а смерть его близких стояла перед глазами, такая же реальная, как в тот страшный день.

— Я не хочу жить в мире без вас, — прошептал Вэй, глядя на безжизненные лица своих любимых. — Зачем мне сила? Зачем мне бессмертие? Все это бессмысленно если вы не рядом.

Тени вокруг него сгустились еще больше, почти полностью поглощая его фигуру. Вэй не сопротивлялся. Он позволил тьме окутать себя, надеясь, что она принесет забвение и покой.

Он никогда бы не стал отшельником, если бы не потерял семью. Он мог бы прожить совсем другую жизнь, полную любви и счастья. Но судьба распорядилась иначе.

И теперь, в глубинах «Бездны Бесконечного Страха», Вэй позволил своим самым темным страхам и сожалениям поглотить себя, забыв о реальном мире, о своем ученике, о своей силе. Все, что осталось — это бесконечная боль утраты и желание воссоединиться с теми, кого он любил больше жизни.

Увы, как бы ни был силен отдельный практик, но страхи есть у всех и у некоторых они куда глубже, чем они думали.

Тени окончательно сомкнулись над Вэем, и он исчез в их непроницаемой черноте, оставив позади лишь эхо своего горя и отчаяния.

Глава 2

Сион стоял посреди руин некогда величественной пагоды «Лазурного Потока». Вокруг него клубилась тьма, густая и непроницаемая, как чернила. Он чувствовал, как страх пытается проникнуть в его сердце, но упрямо сжимал кулаки, отказываясь сдаваться.

Внезапно тьма расступилась и перед ним возникло видение. Он увидел своего учителя, Байхуа Ки-Цунга, стоящего на вершине водопада. Лицо патриарха было искажено болью и разочарованием.

— Сион, — произнес Байхуа голосом, полным горечи, — ты подвел меня. Небо мне свидетель — ты более недостоин быть моим учеником.

Сион почувствовал, как его сердце сжалось от боли. Он знал, что это иллюзия, что его учитель мертв, но слова мужчины ранили его глубже, чем любое оружие.

— Нет, наставник! — воскликнул он, делая шаг вперед. — Дайте мне шанс! Я не подведу вас!

Но Байхуа лишь покачал головой и начал медленно таять в воздухе, словно утренний туман.

Сион не мог позволить ему исчезнуть. Он сконцентрировал свою Ци, создавая вокруг себя водяной вихрь. Капли воды поднялись в воздух, образуя сверкающую спираль, которая окружила его, словно защитный кокон.

— Наставник, не покидайте меня! — крикнул он, направляя поток воды к исчезающему образу учителя.

Вода устремилась вперед, принимая форму огромного дракона. Чешуя водяного существа сверкала, отражая несуществующий свет, а глаза горели решимостью самого Сиона.

Дракон обвился вокруг фигуры Байхуа, пытаясь удержать его в этом мире. На мгновение показалось, что у Сиона получилось — образ учителя стал более четким, почти осязаемым.

Но тут тьма вокруг словно ожила. Она начала просачиваться сквозь водяную чешую дракона, разъедая его изнутри. Сион чувствовал, как его техника слабеет, как ускользает контроль.

— Нет! — закричал он, вкладывая в свою технику последние крупицы Ци.

Водяной дракон издал беззвучный рев и рассыпался миллионами сверкающих капель. Образ Байхуа растворился в темноте, оставив Сиона одного.

Молодой практик упал на колени, чувствуя, как силы покидают его. Тьма начала сгущаться вокруг, медленно обволакивая его тело.

Именно Байхуа был тем, кто заменил осиротевшим Сиону и Сайе отца. Он принял двух маленьких детей, оставшихся без дома и родителей, вырастил, обучил всему, что знал сам. Это позволило парню без влиятельного рода или секты стать одним из лучших молодых практиков «Лазурного Потока».

— Я не оправдал ваших надежд. И из-за меня вы погибли… — прошептал Сион, прежде чем тени окончательно поглотили его.

Но Сион был не единственным, кто сражался со своими кошмарами в этой бездне ужаса. По всей территории резиденции «Бездонного Страха» разворачивались подобные сцены.

Нара, специалист по формациям, оказалась в ловушке собственного творения. Она видела, как ее техники обращаются против нее, разрывая реальность на части. Формации, которые она создавала с такой любовью и тщательностью, теперь превратились в чудовищ, пожирающих все вокруг.

— Нет, стойте! — кричала она, пытаясь восстановить контроль над своими творениями.

Но было поздно. Формации окружили ее, сжимая в тиски невидимой силы. Нара чувствовала, как ее тело начинает растворяться, становясь частью искаженной реальности. Ее последний крик потонул в вихре сверкающих линий и символов, прежде чем тьма поглотила и ее.

Тао, стратег отряда, оказался в бесконечном лабиринте своих неудачных решений. Перед ним разворачивались сцены битв, где каждый его приказ приводил к гибели товарищей. Он видел, как Сион падает, пронзенный вражеским клинком, как Рокуро, Кан и Рен погибли именно по его вине.

— Это не может быть правдой! — кричал Тао, пытаясь изменить ход событий. — Я могу все исправить!

Но каждая его попытка лишь ухудшала ситуацию. Лабиринт сужался, стены, покрытые сценами смерти и разрушения, приближались, грозя раздавить его. В последний момент Тао увидел, как его собственное отражение в зеркальной поверхности стены искажается, превращаясь в монстра, и тьма поглотила его.

Даже практики секты «Бездонного Страха» не избежали участи своих врагов. Многие из них, опьяненные своей кажущейся неуязвимостью, оказались неготовыми к силе собственных страхов. Страхов, которых у них было не меньше чем у остальных.

Глава одного из отрядов-берсерков — Зарак, оказался в мире, где его сила обернулась против него. Он видел, как его тело распадается на части, как демоническая Ци пожирает его изнутри. Он кричал, умоляя о пощаде, но его крики лишь усиливали агонию. В конце концов, его тело рассыпалось пеплом, который тут же поглотила ненасытная тьма.

Другой последователь Ибахи То обнаружил себя в бесконечном цикле своих самых болезненных воспоминаний. Он видел, как предает свою семью ради силы, как убивает своих друзей, как теряет последние крупицы человечности. Каждый раз, когда цикл завершался, он надеялся на избавление, но все начиналось снова. Его разум не выдержал этой пытки, и он сам отдался тьме, надеясь найти в ней забвение.

Пока его последователи и враги корчились в агонии, Ибахи То стоял на балконе главной пагоды, наблюдая за разворачивающимся хаосом. Его лицо, обычно искаженное яростью или презрением, сейчас выражало почти детский восторг. Он чувствовал, как сила вливается в него потоком, питаясь страхами и отчаянием всех, кто попал в его ловушку. И чем сильнее была жертва, тем больше сил давал ее страх.